Книга Я – дочь врага народа - Таисья Пьянкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но тут на чердаке действительно кто-то начинает стонать…
Девочки забиваются под стол. А Лизе бояться нельзя.
Форточка оконная большая, но высокая, подоконник узок.
Лиза ставит у окна стул. Велит девочкам подниматься на подоконник, затем ей на плечи и оттуда – в форточку. На волю.
Оказавшись во дворе, девочки отбегают к столовой, которая стоит поодаль от корпуса, среди берёз детдомовской рощи. Лиза присоединяется к ним последней и говорит:
– Я поняла: это мальчишки на чердаке… А Штанодёру надо отомстить.
– Ка-ак?!
У кухни прижилась бездомная кошка. Она ютится под крыльцом. К ребятам привыкла и легко выманивается из своего убежища.
Прямо руками, в нужнике, девочки густо мажут несчастное животное. И вот оно уже пущено в кабинет директора.
Чуть брезжит рассвет. Видно, как бедная кошка беснуется. Поют петухи. Девочки бегут к реке – отмываться.
Река Тара. Этот берег крут. А за рекой до урмана заливные луга. Тайга болотистая. Васюганье. С этой же стороны сосны подступают прямо к селу. До них нужно пройти только улочкой.
В лопухах похрюкивает чей-то поросёнок. А девочки голодны. Их оставили даже без нищенского ужина. Однако поросёнок визжит, и девочки суют его в бочку с дождевой водою. Дальше тайга и предвкушение сытости… Но выпущено из виду, что ни огня, ни ножа, ни соли нет… К тому же девочки быстро заплутали. Они так и не сумели выбраться из урмана до вечерней темноты. Поросёнка выбросили – завонял. Сами забрались на старую черёмуху, устроились и затихли.
Лиза видит во сне отца. Вернее, только его сапоги и брюки-галифе. Надо всем этим голос отца и его смех. Смех какой-то чужой, трескучий.
Голосом Маши Сушенковой отец внезапно кричит:
– Медвежата!
Лиза просыпается и видит под черёмухой двух пестунов. Значит близко медведица! Лиза слетает с черёмухи, прямо в крапиву, следом за нею падают девочки…
Как? Каким путём?! Но через полчаса блукари уже в селе…
Лиза, видимо, летела из тайги впереди остальных. Оттого село уверилось, что именно она и вывела подружек из лесу.
Те не возражали. Наоборот: прилюдно стали доказывать ей, будто она бежала и пела.
Однако Лиза этого не помнит.
Денис Дроздов тоже не спешит поверить в её песню. И шестеркам его не по носу такая её заслуга. А вот Штанодёр не спешит наказать Лизу за своё посрамление. Оттого Денис и его подпевалы кучкуются по углам, перешёптываются.
А навоз обычно в куче загорается…
И пяток пацанов со своим поводырём тем же полуднем (да как бы вот те раз!) на пороге двух узких коридоров сходятся с Лизою.
Тонкая резиновая трубка с маху врезается ей в лицо и опять взвивается, чтобы перекрестить его тем же путём. Но Лиза взлетает за трубкою следом, перехватывает её в полёте и успевает весом тела вырвать хлыст из руки только теперь увиденного ею Дениса.
И всё! Дальше Лизою опять ничего не помнится. Но, судя по рассказам ребят, она хлещет перед собою настолько яро, что успевает снабдить своим ответом не только зачинщика.
Но кто-то со спины вырывает из её рук орудие мести. Пацаны кидаются вон – на улицу. Однако Лиза успевает настигнуть последнего, подставляет ему подножку. Тот летит зубами вперёд и с маху «целует» порог.
Тем поцелуйщиком оказывается Пашка Денисов. Пашка сидит на полу, плюется кровью, а воспитатель Цывик удерживает Лизу за шиворот. Он говорит Пашке с презрением:
– Хорьки вонючие! Одну девку не могли одолеть.
Пашка поднимается. Левой рукою Цывик даёт ему подзатыльник.
– Пошёл вон! – говорит.
Затем в обратном направлении толкает в загорбок Лизу и велит:
– Ступай к доктору, вояка. Пусть рожу-то пластырем залепит.
Лиза послушно идёт в дальний конец корпуса. Там медкабинет.
Глуховатый старичок-доктор в бородке и красивых позолоченных очках. Лизе кажется, что глядит он на неё со страхом.
– Кто это вас, голубушка, разукрасил? – спрашивает он.
Лиза отвечает:
– С берёзы упала.
– Да, да, да! – как бы соглашается доктор. – Ну что ж. Все падают. Тогда садитесь, уважаемая.
Лизу смешит такое обращение, но смеяться больно.
Доктор садится напротив, осматривает ссадину. Сам говорит:
– Познакомимся поближе. Меня зовут Игорь Васильевич.
Лиза таращит глаза, которые наливаются слезами.
Доктор беспокоится – больно?!
Он пытается ваткою промокнуть слезы и повторяет:
– Ну вот! Ну вот! Чего это ещё? Тебя, кажется, Лизою зовут? Подумать только! Лиза! Внучка у меня тоже Лиза. В Новгороде осталась. Теперь уж такая же большая, как ты. Десять лет я её не видел. А теперь ещё пять лет высылки. За что? – размышляет он и спохватывается, говорит: – Выходит, голубушка, что и я, как ты, сирота.
И опять Лизе смешно, и опять больно: сирота с бородкою!
Но она сообщает почему-то шепотом:
– А папу моего расстреляли. Но тут я считаюсь беспризорной. Он любил меня. И мама любила. Она жить не захотела. А ещё меня любил директор школы. Его тоже Игорем Васильевичем звали. Он мне книги давал читать и не велел никому говорить, что я дочь врага народа. А потом и его забрали. Прямо с урока. А потом я убежала из того детдома. И отсюда убегу.
– Давай вместе убежим, – предлагает доктор.
Лиза таращит на него глаза, а Игорь Васильевич просит:
– Не убегай. Пожалуйста! Будем друзьями…
Кто-то из ребят подбирает Пашкин выбитый зуб, цепляет его к ниточке. Отдаёт эту забаву шкетам. Малыши носятся гурьбой, трясут подвескою – тешатся.
Мальцов обижать в детдоме не принято, их мало. К тому же каждому из них покровительствует кто-либо из более старших ребят. Защитить своего дошколёнка – дело святое.
Был бы этот зуб выбит в достойной драке, издёвки бы не последовало. А тут – иная роль. К тому же многие пацаны подхихикивают малышам. Всем надоели Денисовы прихоти.
Одним словом: досталося воронам – аж перьё по сторонам!
Однако же и драный ворон не станет клевать зёрен: хоть бросово, да мясово!..
На другой день Штанодёр вздумал-таки чинить расправу. На заточение девочек больше, правда, не решился, но определил: кому столовую мыть, кому баню перед субботой скоблить, кому погреб чистить.
Лизе досталось наводить чистоту в огромном детдомовском коридоре.
На дворе август – день отменный! Окна настежь. Лиза моет, а Пашка Дроздов швыряет с улицы землю.
